— Вот уже не знаю, — пожал я плечами. — Но сомнительно, что здесь у него любовные шашни.

— Выходит, все зря?

— Вовсе нет, — ответил я. — Жаль, что мы не записали называния улиц, которые он перед нами проезжал.

— А я запомнила, — откликнулась Екатерина Семеновна. — Вернусь домой, составлю карту маршрута… Ты со мною?

Я посмотрел на циферблат своей «Славы». Десять пятнадцать.

— Да нет, у меня в одиннадцать занятия в секции.

— Тогда я поеду. А то вдруг Сильва сейчас покажется и нас увидит.

Это было бы подарком.

— Конечно — поезжай, — сказал я. — Завтра в школе увидимся.

Я отдал ей приборчик и вылез из салона «Жигулей». Я понимал, что моя сообщница разочарована результатом нашей слежки. Она, видимо, надеялась, что благоверный встретится с разлучницей и закатится с ней в ресторан или — еще лучше — в дом отдыха, а след привел нас к спорткомплексу. Конечно, не исключено, что они здесь играют, скажем, в теннис, но для меня это значения не имело. Мне гораздо интереснее знать, для чего Киреев опять наведался в «Литейщик»? По мою ли душу или у него здесь еще какие-то дела? И приезжал ли капитан в прошлый раз, чтобы выдвинуть мне дурацкое обвинение в поборах или меня он повидал, так сказать, попутно? Хорошо бы найти любительницу монпансье и вытряхнуть из нее правду!

Глава 7

Я вошел в административное здание. Здесь было по-воскресному тихо. Я мог бы сразу направиться в тренерскую, но мне хотелось понять, что капитан ОБХСС делает в спортобществе? И я решил пройтись по этажу, где размещался кабинет председателя «Литейщика». В крайнем случае, скажу, что ищу Ниночку, секретаршу товарища Дольского и мою помощницу. В полной тишине, которая царила в здании, меня могли выдать шаги, поэтому я старался ступать мягко, крадучись. И почти сразу же расслышал голоса. Раздавались они из приемной. Я подкрался к двери. Прислушался.

— Что он тут у вас за одну зарплату горбатится? — бубнил, судя по голосу, Киреев. — Если не в открытую берет, то как-нибудь втихаря… Ты проследи, собери факты, потом мне доложишь.

— Хорошо, Сильвестр Индустриевич, — бормотала Ниночка.

— Я подошлю одного человечка, — продолжал тот. — Будешь ему… Вернее — ей, передавать собранные данные, а она тебе — мои указания.

Послышались всхлипывания.

— Нечего тут реветь, — бурчал следак. — Как гражданка своей страны ты обязана помогать органам.

Мне хотелось рвануть дверь и войти, чтобы посмотреть как капитан начнет корчиться, делая вид, что ничего особенного не происходит, но мне важнее было сохранить в тайне свое знание. Поэтому я на цыпочках вернулся в начало коридора и снова направился к приемной, нарочито громко бухая каблуками. Через минуту дверь ее отворилась, и Киреев вышел в коридор. Увидев меня, он окаменел лицом, потом взял себя в руки и проследовал навстречу, как ни в чем не бывало. Я тоже не стал с ним расшаркиваться. Сейчас меня больше интересовала секретарша председателя. Из потенциального соглядатая ее следовало превратить в сообщницу. Поэтому я прошел мимо капитана и, не оглядываясь на него, вошел в приемную.

— Привет! — сказал я Ниночке.

— Здравствуй! — буркнула она, спешно припудривая личико.

— Что тут делал этот тип? — поинтересовался я.

— Ты о капитане Кирееве?

— О ком же еще!

— Он к Владилену Панкратычу приходил, но не застал.

Я прикрыл деврь, взял стул и сел напротив нее и, понизив голос, сказал:

— Это ведь неправда, Ниночка, верно?

Она шмыгнула носом и потупила глаза. А я продолжал:

— Я слышал ваш разговор… Он заставлял тебя на меня сту… доносить.

— Я не хочу… — пролепетала девушка. — Но мне страшно…

— А ты не бойся, — сказал я. — Будешь рядом… Я ведь ничего такого не делаю, ты же знаешь. Так что можешь докладывать обо мне с чистой совестью, а заодно будешь держать меня в курсе его распоряжений. Так что считай себя нашим разведчиком в стане врага. Идет?

— Но разве капитан враг?

— Ну, а как ты думаешь, если он заставляет доносить на честного человека?

— Не знаю… Ведь он сотрудник милиции…

— Ты мне лучше скажи вот что… Киреев стал здесь у нас, в «Литейщике», появляться когда я начал вести секции?

— Нет, что ты! — отмахнулась Ниночка. — Он сюда давно приходит. У него какие-то дела с Владиленом Панкратычем.

— Какие у сотрудника ОБХСС могут быть дела, кроме уголовных?

— Сплюньте! — воскликнула секретарша и постучала по столу.

— Ладно, — буркнул я. — Это нас не касается. Нам главное — отбиться от Киреева.

— Почему — отбиться? — удивилась Ниночка.

— А ты хочешь, чтобы он превратил тебя в доносчицу?

— Нет, конечно!

— Следовательно, мы должны сделать все, чтобы он от нас отстал…

Секретарша кивнула, хотя по ее лицу было видно, что такая перспектива ей не доставляет особой радости. Мне же главное было убедиться, что в «Литейщике» капитана интересую не только я. А вообще у меня чертовски мало информации, чтобы делать какие-то выводы. Допускаю, что Сильва замешан в каких-то махинациях, но доказать это я пока не могу. Значит, придется копать и копать. Пока что в моих руках довольно скудная цепочка доказательств, основанная на показаниях трех хулиганов и одного просто придурка. Ну еще «извинение» старшего сержанта Гришина, которому не было свидетелей.

Капитан Киреев не откладывал дела в долгий ящик. Едва я начал вести сегодняшние занятия, как в спортзале появилась моя старая знакомая любительница сладкого. Я и не сомневался в том, что именно ее он изберет в качестве связной. Краем глаза я видел, как она о чем-то поговорила с Ниночкой. Ну что ж, значит, я скоро узнаю, о чем у них шла речь. А пока, что я решил совершить ход, которого противник от меня точно не ждет. На баб внешность Санька Данилова действует неотразимо, а сладкоежка чем хуже других? Во время перерыва я подошел к ней. Любительница монпансье посмотрела на меня с подозрением.

— Здравствуйте! Рад приветствовать вас! — сказал я без всякой издевки. — Давно вас не было видно.

Она хотела отмолчаться, но, подумав, буркнула:

— Привет!

— Простите, не знаю вашего имени? — продолжал я.

— Эсмеральда, — выдавила